Лилия Викторовна помнит оккупированный немцами город над Сожем. Ее отец был разведчиком, подпольщиком и партизаном. Два года ее детства прошли в деревне Камень на Брянщине.

«Скажи им, папа…»

О разведчике Викторе Зелезее «Гомельская праўда» писала несколько раз. Минчанин по рож­дению, поляк по крови, в 1930-е окончил спецшколу главного разведуправления Генерального штаба. Служил на Дальнем Востоке, воевал на Халхин-Голе. Осенью 1941-го заброшен на Гомельщину, чтобы вести разведывательную работу в тылу фашистских войск. Пользуясь польским происхождением, втерся в доверие к оккупационным властям и устроился на работу помощником лесничего. Действовал на территории тогдашних Каменской и Морозовской лесных дач.

Дочь разведчика, пятилетняя Лиля, конечно, мало что понимала. Помнит, как ее мама, жена Виктора Анастасия Шевцова, вместе с бабушкой с трудом добывали пропитание в оккупированном Гомеле. У Лили был еще младший братик Виктор. Жила семья в частном доме на улице Ауэрбаха, недалеко от железнодорожного вокзала. Как-то мать собрала детей в дорогу, надеялись устроиться в какой-нибудь деревне. Говорили, так проще выжить. Но немцы не выпустили из города, заставили вернуться.

Ее детское прозвище – Тепу-та. Так ее, даже 30-летнюю, называл отец до самой своей смерти. Возможно, ребенком часто спрашивала «Ты куда?», когда близкие уходили. Детей подолгу оставляли одних. Она помнит, как часами успокаивала плачущего брата, рассказывая, что скоро придет мама, принесет много вкусной еды.

Однажды в их дом ввалился бродяга. В лохмотьях, с длинной рыжей бородой. Попросил чего-нибудь съестного. Мать тогда подбрасывала в грубку поленья. Не оборачиваясь, буркнула: «Самим есть нечего». Смотрит, а Лиля висит у «старика» на шее. Девочка узнала отца даже в обличье нищего.

Устроившись на работу в лес­ничестве, Виктор Зелезей навещал семью, переодеваясь в старца. Была организована подпольная группа «Гром», собиравшая сведения о передвижениях на железной дороге, распространявшая листовки. Жена Зелезея стала ее активной участницей. Позже Виктор, пользуясь служебным положением, перевез семью в усадьбу Нетеша – домик лесничего. Жизнь, хотя бы в детском понимании, стала налаживаться: мама с папой были рядом, хватало продуктов, одеж­ды. Детям было невдомек, что каждый день родители ходили по лезвию ножа.

Беда пришла в день ее рождения. Отмечали шумно, собрались все лесники, было много партизан. Внезапно нагрянули полицаи. Их командир, немецкий офицер, стал кричать на Зелезея, спрашивал: где партизаны? Он так и не понял, что они сидели в доме. На вид самые обычные сельские жители, мужчины и женщины.

Лиля спряталась под стол. Офицер тряс отца за грудки и кричал: «Ты знаешь, где они. Ты же живешь в лесу!» Она выскочила из-под стола, схватила папу за руку, стала просить: «Скажи им, где партизаны, они же тебя убьют!»

Только спустя годы поняла, что натворила. Озверевшие полицаи повалили Виктора на пол, били ногами. Замахнулись прикладом на девочку. Отец прикрыл ее собой. До конца дней его беспокоила боль в разбитом локте, напоминая об испорченном дне рождения дочери.

Виктора и еще одного лесника тогда арестовали, бросили в застенки. Это было в гомельском Доме-коммуне. Каким-то чудом партизанам удалось подкупить немца-надзирателя. Женщину, которая передала ему деньги и продукты, звали Анна Журбенкова, родом из Камня. Зелезей бежал из тюрьмы и примкнул к партизанам, стал заместителем командира отряда имени Сталина. С ним в отряд ушла и жена. А детей отправили в Камень.

Любимая работа – заряжать автоматы

Это была именно партизанская деревня. Пряталась в леске всего в нескольких километрах от Добруша, рядом трасса на Брянск. Не зря говорят: сложнее найти то, что под носом. Над Камнем неоднократно летал разведывательный самолет. Братик Витя тогда бегал и кричал: «Рама, рама. Прячьтесь!» Но немцы долго не могли вычислить партизанских связных в Камне, хотя те и жили почти в каждой хате. Вся деревня, к примеру, пекла для народных мстителей хлеб. Зерно привозили из Добруша, поскольку у самих каменских полей не было, жили в основном за счет леса. Был еще один старый лес­ник Степан Веркин, вспоминает Лиля, который круглый год гнал самогон. Не только для своих.

Приютила детей Зелезея семья Кучерявенко. По гроб жизни Лиля благодарна этим людям – Павлу Трофимовичу и Прас­ковье Федоровне. К ней с братом относились как к родным. У самих Кучерявенко было двое детей, лет на пять-семь постарше. Лиля помнит, как старшей дочке Ане родители бинтовали якобы раны, на самом деле прятали под повязками листовки. Девочка относила их в Добруш, Злынку.

Тепу-те тоже поручали задание: вставлять патроны в автоматные диски. В семь лет лучше бы возиться с куклами, но ее игрушками были диски ППШ. Не жаловалась, скорее, гордилась такой работой. К тому же за нее платили орехами, ягодами.

Рядом с семьей Кучерявенко жили Журбенковы, также тесно были связаны с партизанами. Следующий дом – Ковалевы. Николай Ковалев был командиром отряда имени Сталина.

Немцы если и заходили в деревню, то за самогоном. Еще наведывались к двум местным жительницам. Лиля помнит тех девчат. Когда выросла, поняла, зачем к ним приходили немецкие офицеры. На ее детские вопросы отец отвечал так: те девушки – разведчицы, их задачей было разговорить фрицев, выведать что-то полезное.

Знакомая лесная дорожка

Вполне вероятно, те веселые визиты оберегали деревню от интереса другого рода. Но долго так продолжаться не могло. Лилия Викторовна почти уверена, что знает предавшего земляков жителя деревни – молодого парня. Несколько раз она говорила маме, что он ей чем-то не нравится. По сей день мучительно пытается вспомнить его имя, но не может…

Тайна деревни Камень была раскрыта. На рассвете ее окружили каратели, людей выводили из хат, спрашивали, где партизаны. Семью Кучерявенко тоже вывели, поставили на пригорок и начали стрелять под ноги. Повезло, что не СС, отряд состоял в основном из мадьяр и местных полицаев. Мадьяры, вспоминает Лиля, всё делали нехотя, спустя рукава. Под ноги им палили именно они. Спасло то, что в деревне действительно оказались партизаны, завязался бой. Каратели начали сбегаться на выстрелы. Многим жителям, в том числе Кучерявенко и Журбенковым с детьми, удалось скрыться в лесу. Через какое-то время они вернулись в Камень, но уже на пепелища хат. Деревню пришлось отстраивать с нуля.

После освобождения Гомеля и области где только не жили мать с дочкой и сыном. Ходили из одной сожженной или разграбленной деревни в другую, ночевали в сараях, банях. На какое-то время их приютил тот самый Степан Веркин.

Лилия Викторовна безмерно благодарна жителям деревни Камень на Брянщине Павлу Трофимовичу и Прасковье Федоровне Кучерявенко. Они не просто защитили, спасли от смерти – они стали второй семьей

А Виктор Зелезей продолжил путь разведчика, был заброшен сначала в Польшу, затем в Германию. Из-за какой-то бюрократической ошибки, может, и злонамеренной, положенное довольствие его семье не перечислялось. После войны на почве этого у Зелезея возник серьезный конфликт с командованием. Умер Виктор Сигизмундович в 1973 году, похоронен в Гомеле.

Не так давно Лилия Викторовна, прогуливаясь по Аллее Героев, остановилась у стелы со знакомой фамилией. На плите высечено: Котченко Федор Петрович. Мой бывший начальник, мелькнуло в голове… Герой Советского Союза Федор Котченко сражался в партизанском отряде «Большевик», активный подрывник, участник «Рельсовой войны». В 1960-е возглавлял контору «Вторсырье» в Гомеле. Туда на должность экспедитора пришла устраиваться повзрослевшая Тепу-та. Федор Петрович долго смотрел на соискательницу, потом спросил: «Слушай, а твоего отца не Виктор звали?» Застолье в итоге организовали прямо в директорском кабинете. Котченко позвал своих друзей-партизан, вечер воспоминаний закончился поздней ночью.

Будучи помоложе, Лилия Зелезей могла сесть на мотоцикл и помчаться из Гомеля за Добруш, по брянской трассе, свернуть на знакомую лесную дорожку в Камень. Там лежало и лежит до сих пор часть ее сердца. Хотя в деревне уже почти не осталось людей, когда-то ставших ее семьей.

Ее неоднократно приглашали на встречи партизан на Гомельщине, на них, бывало, собиралось до ста и более человек. Но с каждым годом число народных мстителей таяло. Вряд ли теперь соберутся вместе ребята и девчата из «Большевика», отряда имени Сталина, грустно улыбается она.

Сама Лилия Викторовна 30 лет отработала водителем, вырастила двух сыновей и дочь. Есть внуки, правнуки. Мужа пережила. Живет одна, но и не думает унывать. Говорит, это не в ее «партизанском» характере. По сей день много трудится, суетится по хозяйству. Ни часа не сидит без дела.

Хочется пожелать этой удивительной женщине крепчайшего здоровья, долголетия, счастья, всего того же ее родным и близким. Ее же огромная просьба к газете: передать слова глубочайшей благодарности семье Кучерявенко – простым сельским людям, подарившим ей и брату кров, душевное тепло и жизнь.

Источник: http://gp.by
© Правда Гомель